— говорила на съемках «В джазе только девушки» Мэрилин Монро

В эксклюзивном интервью «АиФ» известный актер раскрывает тайны одной из самых популярных комедий ХХ века.

ПАРУ раз в год каждый канал нашего телевидения считает нужным показать черно-белый фильм 46-летней давности «В джазе только девушки». Реклама в этом фильме стоит бешеных денег, показывают его в самое смотрибельное время, а на ТВ без конца идут письма зрителей с просьбой «повторить»: пожалуй, такой популярностью из старого кино пользуются разве что «Унесенные ветром». До наших дней из главных героев фильма дожила только «Джозефина» — актер Тони Кертис, ныне живущий возле Лас-Вегаса. «АиФ» удалось найти его через выставку, где Кертис продает свои картины. Сначала Тони не пожелал общаться, заявив, что уже все сказал прессе. Но услышав, что «В джазе только девушки» обожают в России до сих пор, согласился на короткий разговор.

«На наш поцелуй с Мэрилин смотрела чертова толпа народу»

— СЭР, правда ли, что вам принадлежат исторические слова: «Целоваться с Мэрилин Монро было все равно что ласкать Гитлера»?

— Я до гроба буду это слышать. Да бог с вами! Дело было совсем по-другому, хотя я понимаю, что мне уже никто не поверит спустя столько лет. Журналисты задали вопрос: что вы чувствовали, целуя самую сексуальную женщину в мире? Я ответил: а что я должен был чувствовать такого сверхъестественного? Мы же вообще-то были не наедине.

— А если бы были?


— Тогда бы мы нашли, что делать. Я не скрываю, что мы с Мэрилин еще до этого фильма были любовниками. Конечно, наш роман долго не продержался, поскольку время тогда было бешеное: вокруг меня было слишком много женщин, а вокруг нее — вдвое больше мужчин… Но расстались мы друзьями. Так вот кроме нас в комнате были оператор, режиссер, четыре осветителя, три помощника и еще чертова толпа народу, глазеющая на нас и отпускающая смачные комментарии. Тут уж думаешь не о том, что касаешься губ красивой женщины, а о том, чтобы это скорее закончилось. Я так и сказал: мол, ощущал себя под взглядами как в концлагере, а дальше уже все придумали. На следующий день слова про Гитлера — во всех заголовках газет. Мэрилин звонит мне и ругается, а я и знать ничего не знаю.

— Вы не ощущали себя в фильме «В джазе только девушки» как бы в ее тени? Все-таки на тот момент Мэрилин Монро была попросту мегазвезда.

— Даже больше, публика приходила в экстаз лишь от одного ее появления на экране. Ей на самом деле вообще играть было не надо, а просто ходить туда-сюда, покачивая бюстом. Но я абсолютно не соглашусь, что мы с Джеком Леммоном в этом фильме были в ее тени, потому что тоже считались высокооплачиваемыми актерами экстра-класса. Все дополняли друг друга.

«Со шприцем в руке ее никогда не ловили, но могли поймать»

— МНОГИЕ любовники Мэрилин называли ее позже «злобной стервой, неспособной на нежные чувства». В этой связи даже странно слышать от вас добрые слова о ней.

— Это в природе человеческой, люди после расставания стараются сделать как можно больнее друг другу, говоря совершенно надуманные вещи. Такое не в моих правилах. Я запомнил Мэрилин милой, очень доброй с людьми. Она без каких-либо проявлений звездной болезни подписывала открытки каждому просившему, даже уборщице в студии, улыбалась и шутила, любила детей. Я попросту был шокирован, когда она умерла, хотя для многих в Голливуде это не было сюрпризом.

— То есть?

— Дело в том, что Монро в фильме сыграла практически саму себя — Душечка спивалась с помощью виски, а она употребляла наркотики. Хотя со шприцем в руке Мэрилин ни разу не ловили: застигни ее с героином в студии, у нее были бы капитальные проблемы. Однако я не исключаю, что в каких-то сценах в фильме «В джазе только девушки» она находилась под кайфом. Наркотики — чудовищная вещь, они всегда уносили дорогих мне людей — мой сын умер от передозировки. Я пережил многих своих друзей, и мне их ужасно не хватает. Я до сих пор скучаю по Мэрилин Монро и Джеку Леммону. Мы были приятелями также с принцессой Дианой, но вышло так, что я тоже ее пережил, хотя и думать об этом не мог. И почему? Я ведь очень много пил в свое время, у меня тоже были проблемы с наркотиками, я сильно болел. Сейчас же запросто полчаса плаваю без перерыва в бассейне, ни в чем себя не ограничиваю (разве что сахар не ем), спокойно езжу с концертами. Только Господь каждому отмеряет время жизни на земле.

— Верны ли слухи, что вам предлагали сняться во второй части фильма?

— Да, но я считаю это не слишком умной идеей. Джек и Мэрилин в могиле, так что я буду делать в этом кино? Я даже не стал обсуждать такую возможность. Кстати, а что мы только о «В джазе только девушки» говорим? В России меня по этому фильму знают?

— Он самый популярный, а еще вас помнят по «Викингам» и «Спартаку».

— Это славно, а то я уже сам многое забыл — у меня на счету больше 100 фильмов… или даже 120… В общем, я не особенно помню.

— В последние года три вы почему-то вообще кино забросили.

— Слегка надоело. Я не вылезаю из Голливуда с 24 лет, а мне в июне стукнуло восемьдесят, так сколько можно уже? В большей степени я погрузился в занятие живописью, постоянно рисую картины, «зависаю» в своей студии неделями. Картины так быстро раскупают, что я стал слегка жалеть — ну что это такое, даже для себя ничего не нарисовал. Поэтому часть рисунков теперь украшает мой дом.

«Страдания героев в женской одежде — чистая правда»

— ВЫ ОДНИМ из первых снялись в женском платье, и выяснилось, что это безумно смешно. Сейчас такое переодевание стало несказанно модно — например, вечером в Лас-Вегасе встретить трансвестита как нечего делать.

— Слушайте, меня это тоже удивляет. Как мужчины добровольно могут напяливать на себя платье, надевать лифчик, ходить на каблуках? Какое в этом удовольствие? Для нас с Джеком это была мука мученическая, пока научились, я даже сначала упал с этих каблуков и чуть ногу не сломал. Так что страдания героев в первый день, когда они в женской одежде идут к поезду, — чистая правда. Мэрилин, кстати говоря, наши с Джеком приключения в женской одежде очень забавляли. Она говорила: «Вы думаете, легко быть женщиной? Каблуки — ерунда, попробуйте каждый день ноги брить!»

— Если не секрет, почему вы взяли себе псевдоним?

— Потому что продюсер сказал, что с именем Бернард Шварц я не буду популярным, и пусть девочки-подростки на премьерах кинофильмов кричат: «Тони, Тони!» — это куда легче, чем «Бернард Шварц, Бернард Шварц!» Да я уже и привык к этому имени, меня так зовут большую часть моей сознательной жизни. Родителей, правда, это обижало.

— Как вы думаете, на экран еще вернетесь?

— Если опять будут предлагать сняться в продолжении «В джазе только девушки», то, конечно, нет. Хорош я там буду в 80 лет — в платье с вырезом да на каблуках!

— Неужели отвыкли ходить?

— Я думаю, к этому привыкнуть за всю жизнь невозможно.